В Калининграде есть добрая традиция: отмечать день рождения знаменитого немецкого сказочника и большого выдумщика – писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана.
Собственно, хранить память о тех, чьи имена составляют историко-культурное наследие земли, на которой мы живем – хороший тон просвещенной нации. А вот повод поздравить нашего экстраординарного земляка, обязывает преподнести подарок исключительной оригинальности.
В 2015 году, который объявлен годом литературы в России, было решено преподнести Гофману-имениннику историю о его жизни и творчестве. Ответственная миссия по созданию подарка легла на калининградского художника Ольгу Дмитриеву. Идея ее проекта состояла в том, чтобы интерпретировать и наглядно изобразить важнейшие вехи и факты биографии прусского поданного для современного зрителя. Фантазия художника вышла за рамки конкретного изобразительного жанра. При воплощении задуманного в равной мере были задействованы и элементы графики, и рисунка, и карикатуры, и цифрового искусства, и даже комикса. В итоге получилась современная причудливая фантасмагория в гофмановском духе. Реализовать задуманное стало возможным при поддержке Министерства культуры Калининградской области и Калининградского областного историко-художественного музея. Так в свет вышла «Иллюстрированная история романтика из Кёнигсберга».
Возьмем в руки это небезынтересное издание. Цветную обложку населяют причудливые силуэты персонажей, расположившихся прямо над крышами немецких домиков. Внутри – черно-белые иллюстрации с текстовыми вставками. Листая страницы, будто оказываешься в синематографе, где черно-белые немые сценки сменяют одна другую, являя зримые образы и очертания скрытых смыслов. Каждый кадр-иллюстрацию сопровождают лаконичные и краткие комментарии автора. Монохромное повествование концентрирует внимание читателя на содержании истории. Легкий, шутливый тон, с каким художник создает иллюстрации, намекает на излюбленный в творчестве Гофмана метод романтической иронии. Например, из истории мы узнаем, что в мире существует Всемирный кошачий клуб поклонников Э.Т.А. Гофмана. Помимо этого, рассказ о кенигсбергском романтике изобилует не только известными фактами биографии писателя, но и другими не менее любопытными историческими эпизодами, которые прямо или косвенно связаны с именем Гофмана. Следует отметить, что автор «Иллюстрированной истории», выступил не только как художник, но и исследователь.
Рассказ начинается в Кенигсберге, где будущий писатель провел 20 лет своей жизни. Увы, с городом К., как называл его сам Гофман, были связаны далеко не лучшие детские воспоминания. 24 января 1776 года в семье адвоката королевского суда Кристофа Людвига Гофмана и Ловизы Альбертины Дёрфер появился на свет третий и самый младший сын – Эрнст. Когда мальчику было 3 года, родители развелись. Отец покинул Кёнигсберг, а сын остался в доме матери. С тех самых пор – одиночество и отчуждение стали спутниками впечатлительной души ребенка.
Атмосфера косности, царившая в доме Дёрферов, требовала ежедневного соблюдения раз и навсегда сложившихся правил приличия. Несомненно, педантичность и нравоучения тяготили живой, гибкий ум юного Эрнста. В мечтах и фантазиях находил он убежище, тайком читая книги из библиотеки своего дяди. Вечерами в доме проводились домашние концерты, считавшиеся, правда, не более чем приятным времяпрепровождением. Однако этих путешествий в «музыкальное царство духов» было достаточно, чтобы заронить в нежную юношескую душу зерно любви к мелодии, разросшееся со временем в пламенную страсть. Позже Гофман учился игре на фортепьяно у соборного органиста Христиана Подбельского. На занятиях Эрнст проявил себя как талантливый ученик и невероятно восприимчивый ценитель хорошей музыки: «Представь себе симфонию, сыгранную высочайшими виртуозами, на самых совершенных инструментах, представь себе самое проникновенное место адажио, исполненное пианиссимо. Твои чувства напряжены до предела – а тут выходит жалкий человечек и начинает на трактирной скрипке пиликать куплет из ничтожной уличной песенки»[1]. Эта сверхчувствительность к прекрасному характеризует гениальность художника. Она же расколола действительность в понимании Гофмана на два мира. Царство идеальных материй, сказочная Атлантида, существовало в постоянном разладе и противоречии с приземленным миром вещей. Мотив раздвоенной реальности, который наиболее ярко проявится в литературном творчестве мастера, стал спутником Эрнста еще в юности.
Одна из страниц истории рассказывает о музыкальных пристрастиях нашего героя: в 1804 году Гофман изменил имя, данное ему при крещении, с Вильгельма на Амадея, в честь горячо любимого им композитора Моцарта. Из другой иллюстрации мы узнаем, что Гофман получил признание, как автор первой романтической оперы «Ундина», премьера которой прошла с большим успехом на сцене Национального театра в Берлине. Собственно, с музыкой Гофман связывал свое творческое предназначение, которому так и не суждено было реализоваться.
Семейная традиция, противиться которой Гофману не хватило решимости, направила юношу изучать право в кенигсбергский университет Альбертина. В то время, комментирует автор иллюстрированной истории, «среди профессоров был сам Иммануил Кант». Надо отдать должное упорству и прилежанию, с которыми Гофман взялся за изучение совершенно нелюбимой для него профессии. Юноша прекрасно понимал, что эта работа в будущем прокормит его. В то же время студент Эрнст ни на день не прекращал упражнений в изящных искусствах, всею душой он тянулся к прекрасному. По окончании курса Гофман блестяще сдает государственный экзамен и покидает Кенигсберг навсегда. С этих пор его внутренний мир, его собственная личность обретает двойника – ноша, с которой придется существовать до самого конца жизни. «По будням я юрист да еще чуть-чуть музыкант, но в воскресенье днем я рисую, а вечерами и допоздна превращаюсь в весьма остроумного автора…».
Мотив зловещего двойника, этакой темной сущности протагониста, весьма отчетливо прослеживается во многих произведениях Гофмана-писателя. Злой гений, который обрел плоть и кровь благодаря гофмановскому таланту, очевидно, пустил свои корни в умах последующих поколений. В иллюстрированной истории мы встречаем упоминание о том, что, находясь под впечатлением от гофмановского двоемирия, Федор Достоевский написал свою повесть «Двойник». В 1919 году австрийский психоаналитик Зигмунд Фрейд провел подробный анализ новеллы Гофмана «Песочный человек» в своем эссе «Зловещее».
Только одного человека Гофман мог посвятить во все потаенные переживания и мысли своей мятежной души. Еще в школьные годы Эрнст обрел верного друга в лице Теодора Готлиба фон Гиппеля, племянника тайного советника и писателя Гиппеля. Дружба, которая прекратилась лишь в связи с внезапной смертью писателя, подарила Гофману самые светлые воспоминания о времени, проведенном вместе. «Жизнь в деревне рядом с другом имеет для меня необъяснимую прелесть – нас ведь связывает давняя симпатия. Вот если бы еще взять с собой фортепьяно, ящик с красками и несколько особенно дорогих книг – плоды творчества в столь счастливые часы могли бы нам годы спустя напомнить милое прошлое».
Способность очень тонко подмечать все недостатки и пороки общества, живость, с которой Гофман изображал окружающую его действительность, нашла своеобразный выход в изобразительном искусстве. Превосходные уроки живописи и рисунка Гофман получил еще в юности на занятиях художника Иоганна Готлиба Земана. Как и прежде, в этой области юноша проявил значительный талант. Однако живопись, эта «царица искусств», не тронула сердце Гофмана. Напротив, он категорически отверг живописание романтических пейзажей, проникнутых лирикой и воспевавших силу и мощь природных стихий. Свое блестящее умение рисовальщика обратил он на выявление лицемерия и ханжества общества, в котором жил. Несомненно, окружение не простило ему такой дерзости. Одна из иллюстраций истории повествует о том, что «в 1802 году Гофман создает карикатуры на некоторых лиц познаньского высшего общества». Безжалостная критика вызвала небывалое общественное возмущение, стоившее Гофману юридической карьеры. Разумеется, до наших дней не дошла ни одна из карикатур. Однако автор «Иллюстрированной истории», опираясь на воспоминания современников, создает вольную интерпретацию рисунка, где генерал-майор фон Застров изображен в роли барабанщика, играющего на самоваре сигнал «К чаю!».
Карандаш для Гофмана служил острым оружием против банальности, пошлости, лицемерия, рутины. Ни на минуту не расставался он со своим копьем, метко разящим филистеров: рисовал всё, что замечал, на всем, что попадалось под руку. Сохранились его комичные наброски, которые он делал во время судебных заседаний, в литературном салоне, в ресторанчике, где проводил время с друзьями. Письма и страницы дневника частенько сопровождал автопортретами, выставляя свою персону в ироничном свете. Он рисовал друзей и недругов, забавные ситуации и персонажей своих произведений. И всегда это была едкая карикатура на злобу дня – гофмановское слово против обыденности. Очевидно, что полушутливый тон повествования автора «Иллюстрированной истории» обязан именно этой стороне гофмановского творчества.
Многогранный талант Эрнста Теодора Гофмана сложно уместить в рамках одного исследования. Без сомнения, его творчество, как и сама жизнь, полны загадок и неслучайных событий, и еще долгое время будут волновать умы потомков. Подтверждением тому служит издание, приуроченное к дню рождения Гофмана. «Иллюстрированная история романтика из Кенгибсерга» — это попытка доступно и выразительно донести до современников память о немецком писателе. Совершенно естественно, что охватить все жизненные перипетии героя в небольшой книжке оказалось задачей непосильной. Но, очевидно, что калининградский художник Ольга Дмитриева представила новый взгляд на феномен личности Гофмана.
Белякова Полина,
культуролог, сотрудник Калининградского историко-художественного музея
(Белякова П.Н. Рисунки об Э.Т.А. Гофмане // Журнал «Балтика». № 1. 2015. С. 103-105)
[1] Здесь и далее – цитаты из писем Эрнста Теодора Амадея Гофмана другу Теодору фон Гиппелю
